Оренбургские следователи даже усмотрели в этом танце признаки разврата.
Не отстают и тульские чиновники. Например, начальник управления по спорту, культуре и молодежной политике г. Тулы Ольга Масальская назвала этот танец аморальным. По ее твердому убеждению, такие танцы можно показывать только совершеннолетним и в закрытых клубах.
Как говорят в народе, до...ся можно и до мышей. Теперь у нас политическая мода запрещать все, что не вписывается в рамки, которые почему-то устанавливают люди, весьма мало сведущие в современной культуре и искусстве и его предназначении.
У них, как правило, только один принцип в отношении к творчеству вообще и к искусству в частности, который сформулирован еще большевиками. Как известно, они рассматривали любое произведение с точки зрения, служит ли оно делу мировой революции или нет.
Возбудить может даже женская ножка, не задрапированная в восточные шаровары или, на худой конец, в длинное платье (вспомним "Евгения Онегина"!). Чего уж говорить об эротических движениях попками юных особ, в котором следователи увидели признаки состава преступления!
Еще немного, и тверкинг (динамичный эротический танец, одним из главных элементов которого являются движения бедрами) можно будет вообще официально запретить.
Правда, Уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов ограничился тем, что заявил о недопустимости выносить такие танцы на всеобщее обозрение.
Выходит, любой эстрадный танец (кроме вальса) теперь можно приравнять к стриптизу?
Помнится, на заре перестройки одной из советских участниц телемоста Ленинград - Бостон "Женщины говорят с женщинами" была произнесена фраза: "Ну, секса у нас… секса у нас нет, и мы категорически против этого!"
Начальник управления по спорту, культуре и молодежной политике г. Тулы Ольга Масальская, узревшая аморальность в танцах оренбургских девочек, возвращает нас как раз в 1986 год.
Тульский управдом
А вот тульский депутат Игорь Зотов даже увидел в костюмах оренбургских танцовщиц георгиевские ленточки и это, говорят его жутко возбудило.
Воспоминание о будущем
По гулким коридорам гордо, но торопливо стучат старые, но крепкие ещё чехословацкие туфли на устойчивом каблуке. Страшно и сипло дышит пожилая их владелица, размашисто шагая, ничего не видя на своём пути. Её бордовый, кримпленовый костюм, внезапно выброшенный в местном ЦУМе и взятый в нём же большой кровью ещё при Брежневе, пышет жаром, седой клубок волос на затылке растрёпан. Она распихивает всех на своём пути и старый, вытертый линолеум яростно визжит под её ногами.
Ногою вышибает она дверь приёмной, могильным холодом осаждает встрепенувшуюся было ей навстречу секретаршу и бесцеремонно врывается туда, где уже третий час идёт совещание.
Сонные дамы в замысловатых причёсках и тяжёлых пиджаках смотрят на неё поверх очков и делают непонимающий вид. Что такое, что случилось?
Сидите?! Ну сидите, сидите! Так всё и просидите совсем! А у нас меж тем, пока вы тут, я прошу прощения, штаны протираете, между прочим - ЧП! Всесоюзного, кстати говоря масштаба! И с этими словами женщина в кримпленовом костюме, как икону перед стеной пожара, возносит над головой планшетный компьютер. Вот! Полюбуйтесь!
Замечая, что должного эффекта сей жест отчаянья и самопожертвования на зрителей не возымел, она ядовитым шёпотом цедит секретарше - Леночка, поди сюда деточка, нажми тут куда надо, что бы эта дрянь поганая заработала!
Леночка нажимает, и все смотрят. В кабинете липкий ужас ударяет в стены, всплескивается несколько раз и замирает, сковывая движения и мысли.
Вы представляете - начинает багроветь растрёпанная дама - они тут! Трясут! Понимаешь ли! Как шлюхи, я извиняюсь конечно! На весь союз! Позорище! Мне уже из Москвы знаете кто звонил?! Не знаете!? Так я вам скажу! Такие люди мне звонили из парткома, что вам и не снилось! Все полетим к чёртовой матери! Проглядели контру! А они прямо под носом у нас - трясут! Всех из школы - с волчьим билетом! Кто в комсомоле - гнать поганой метлой из комсомола! Наши, советские девочки так себя вести не должны! Родителей, родителей всех собрать здесь! Всех отчитать! Всем строгий выговор с занесением! На работу сообщить - каждому! Партийных...с партийных особый спрос! Лично я подниму вопрос об исключение! Все партбилеты положат за такое!
Эх, жаль Иосиф Виссарионович, царствие ему небесное, почил, а то бы и расстрелять не грех было! Из Москвы мне звонят - это что это у вас там за содом? А? Весь союз в шоке. По центральному каналу! Мы тут, всем советским народом, в едином порыве строим светлое будущее - а они - продались тлетворному влиянию дядюшки Сэма? В проститутки собрались идти работать, я прошу прощения конечно же! Что будем делать, товарищи!?
И ледяной ужас начинает закипать, превращаясь в самую чистую из всех ненавистей - в классовую, и желваки ходят под нарумяненной кожей щёк, и сжимаются золотые коронки, и туфли царапают паркет.
Не допустим! Не потерпим! Обезвредим! Накажем! Выгоним! Не позволим! Закроем! Запретим! заткнём проклятое жерло разврата! Представляете?! Они тут трясти собрались! Нет уж! Не за это, а токмо строго вопреки умирали наши отцы и деды! И пока память о них жива - не быть сему на святой Руси! Из Москвы уже звонили! Какой позор! На весь союз!
Не было секса, нет и на хрен не нужен. Побить всех камнями.