Пандемия коронавируса меняет настроения в обществе.
В конце марта более 67% россиян (и 83% москвичей) главным событием последних недель считали эпидемию коронавируса, показал опрос "Левада-центра". Волновавшие россиян ранее дискуссии о поправках в Конституцию привлекали уже в пять раз меньше внимания.
Опрос показал, что в стране что-то начинает меняться. Федеральный центр отдал на места заботу о здоровье населения, россияне в ответ дали понять, что они деятельность своей местной власти одобряют теперь больше (65%), чем власти центральной (63%). Есть ли у них желание в трудный час не менять коней, сосредоточить всю власть в узкой команде? У 37% есть, но у 50% – нет. Была ли паника в народе? Нет: опасались заразиться вирусом 44%, не опасались – 54%. (В группе риска 65+ лет резонно испытывали опасения заболеть 54%.)
С учетом складывающейся ситуации мы решили пораспрашивать людей о том, чего они вообще боятся и в какой степени. Для этого мы использовали набор вопросов, которые задавали много раз, и накопили большой массив ответов. Массовые страхи мы начали изучать 26 лет назад и уже привыкли к причудливой структуре этих фобий и к ее удивительной устойчивости.
Составляя тогда для вопросника список из почти двух десятков страхов, мы были уверены, что на первом месте окажется страх смерти, от него по нисходящей расположатся прочие фобии. Вовсе нет! Что же сильнее страха смерти?
И 26 лет назад, и теперь среди страхов на первом месте стоит боязнь, что заболеют близкие, дети. Для ответов была предложена пятибалльная шкала. По ней в сильной и очень сильной степени этот страх испытывают сейчас, по их словам, почти 80% опрошенных. Но видеть в этом проявление вирусной паники не надо. Этот страх был всегда на первом месте и почти всегда примерно на таком уровне.
Что за страх стоит на втором месте? Может быть, боязнь ссобственных болезней и мучений? Нет, это страх номер 4. Может, пугает неумолимая старость? У нас стареющее население, потому респонденты старше 55 лет – самая многочисленная категория. Но из них более половины заверили, что совсем или почти совсем не боятся старости. Она оказалась на последнем месте. Стихийные бедствия? Они все чаще, жертв все больше. Но их не боятся свыше половины наших жителей. Доля тех, кого они все же пугают, в последние годы падает. Этот страх – нынче третий от конца.
Наверное, наше небогатое население боится бедности, потери сбережений? Да нет, эти страхи стоят на шестом и одиннадцатом местах. Нас приучили к низкой безработице, поэтому страх потери работы оказался в последней пятерке.
А вот какие страхи на призовых местах: политические. У большинства на втором месте страх мировой войны. Однако у таких крупных категорий активного населения, как рабочие и служащие, на втором месте страх произвола властей, беззакония. Эту боязнь в небольших городах и в селах испытывают более половины взрослых жителей. Список пронизывают страх возврата к репрессиям, страх ужесточения политического режима. Эти страхи испытывают 37–38%. Вот чего боятся больше смерти (36%).
Алексей Левинсон – руководитель отдела социокультурных исследований "Левада-центра"
Все комментарии...
Боюсь что мои четыре кошки в начале мая нарожают по пять- шесть котят каждая где нибудь в труднодоступных местах, я не успею их утопить и у меня будет тридцать кошек. Ps. Денег на стерилизацию нет.