На прошлой неделе Россия запретила ввоз шестисот видов молочных изделий из Белоруссии. Затем наложила вето ещё на восемьсот. «Молоко из молока», ещё недавно широко рекламировавшееся во всех отечественных универсамах, разом исчезло с прилавков.

Формальная причина запрета — несоблюдение белорусами нашего технического регламента, введённого Санэпиднадзором полгода назад. Мол, не указывают они, как требуется отныне, на порошковых смесях: «молочный напиток» или «молокосодержащий продукт» - всё у них именуется, как прежде, молоком.

Для российского потребителя это объяснение просто-напросто смехотворно. Если брать магазины Тульской области, то, пожалуй, только арсеньевское молоко сравнится по качеству с белорусским. Узловское, на мой взгляд,— уже похуже, «Бежин луг» - намного хуже, а Дмитровское — полный «отстой». Продукция нашего молокопрома по десять дней кряду не скисает, а если скисает — не створаживается при нагревании, а выпадает белёсым порошком. Из чего состоят такие жидкости, имеющие мало общего с привычной продукцией бурёнок, — одному Богу ведомо, но на их упаковках красуется гордая надпись: «Молоко». Или ещё хлеще: «Молоко стопроцентное, неразбавленное». Где уж там белорусам! Если наши изделия признать молоком стопроцентным, неразбавленным, то белорусские, в самом деле, придётся переименовывать в «молочные напитки»... Двухсотпроцентные, концентрированные... Не случайно белорусские рекламодатели выбрали для своей продукции лозунг: «Молоко из молока». Учитывая состояние нашей молочной отрасли, реклама била не в бровь, а в глаз.

Итак, несоблюдение техрегламента — только повод для придирок. Причины молочного кризиса в отношениях братских народов лежат глубже. Эти причины следует искать на двух этажах: экономическом и политическом. Начнём анализ, пожалуй, с экономики.

Неконкурентоспособность нашего молока в сравнении с белорусским бросается в глаза при первом же сравнении. Мы не выигрываем ни по одному параметру: ни по цене, ни по качеству. Сегодня российских производителей поджимает кризис — спрос на молоко уже снизился на 10 %. А одновременно со сжатием рынка наседают белорусские партнёры, которые пользуются большим успехом у российских покупателей. Прибыли российского молочного бизнеса пошли под уклон, и молочное лобби имеет все основания давить на Кремль: защитите отечественного товаропроизводителя!

Однако настоящего производителя, то есть крестьянина, эти меры всё равно не спасут. В России крестьянам перепадает чуть больше четверти от молочной выручки. Для сравнения, в Белоруссии крестьянин получает 60 % от стоимости реализации, только 20 % достаётся переработчику и 20 % - продавцу. Такие выгодные для селян условия обеспечены потому, что контрольный пакет в молочной промышленности принадлежит белорусскому государству. У нас же переработка в частных руках, её прибыльность во много раз превышает прибыльность молочного животноводства, и именно за сохранение сверхприбылей российского перерабатывающего бизнеса борется сегодня правительство. Эти сверхприбыли, в частности, обеспечиваются и жульническим отношением к качеству отечественной продукции, очевидными махинациями с составом российского молока, чего не желает замечать главный санитарный врач Онищенко.

Главное преимущество Белоруссии перед Россией в «молочном вопросе» - у «батьки» сохранилось дееспособное сельское хозяйство. Там не разучились работать, из года в год наращивали поголовье скота и объёмы производства. У нас же сельское хозяйство, не считая отдельных очагов современного агропрома, доведено до ручки. И белорусская продукция на нашем рынке нужна не только как продукт питания, но как образец ведения хозяйства, указывающий: каким должно быть качество молока и какими — цены. Обеспечивать конкурентоспособность нашей продукции  нужно не заградительными барьерами, а реальной поддержкой русской деревни. В частности — изменением крайне несправедливой ситуации, когда при сверхприбылях переработчиков крестьяне не сводят концы с концами. Не защищать молочное лобби, а заставить его делиться с русским крестьянином — вот задача, достойная нашего правительства.

Есть ещё один аспект кризиса — геополитический. Белоруссия ведёт себя слишком независимо: не признаёт Абхазию и Южную Осетию; не берёт кредиты в рублях, предпочитая доллары. Лукашенко не подпускает российских предпринимателей ни к приватизации своей молочной промышленности, ни к газопроводам «Белтопэнерго». Поэтому молочное эмбарго можно расценивать как способ дипломатического давления: станьте сговорчивее - и двери российского рынка откроются снова! Схема примерно такая же, как с молдавским вином и грузинскими минводами.

Однако такие меры давления вряд ли морально оправданы. Прежде всего, они не найдут поддержки среди самого российского населения. Белоруссия — это не Грузия, здесь дубля не получится. Русский пенсионер и без запретов главного санитара страны «Киндзмараули» не покупал,  а если покупал — вполне мог обойтись без него ради наказания «строптивых грузин». Белорусское же молоко полюбили все, в глазах населения оно стало настоящим «антикризисным продуктом».

Но самое главное — Беларусь и белорусов никто в России не воспринимает враждебно. Наоборот, единственная республика бывшего СССР, сумевшая избежать хозяйственного развала в годы реформ и сохранившая дружественное отношение к русским, вызывает всеобщую симпатию. Поэтому объявление «молочной войны» - это не столько удар по экономическому потенциалу Белоруссии, сколько по внутреннему престижу российского руководства.

Сегодня, из-за амбиций группы бизнесменов и политиков, под удар поставлена судьба союзного проекта «Россия-Беларусь». Зашаталась вся стратегия возрождения российского влияния на бывшем советском пространстве. Не слишком ли дорогая цена для «молокосодержащего дипломатического напитка»? Не обломаем ли мы об эту проблему свои «молочные зубы»?

 

Кирилл САРЫЧЕВ

Источник