Для начала - сказка (почти по Солженицыну).

Стоял во поле могучий кряжистый дуб. Под его огромной раскидистой кроной находили приют райские птицы, прятались от дождя и пекла звери и люди добрые.

Шишкин рисовал с него "Среди долины ровныя..."; Лев Толстой забывал под ним Андрея Болконского размышлять о жизни и смерти; тонкая рябина мечтала к дубу перебраться.

Конечно, и свиньи паслись, куда от них денешься. Вредили изрядно, подкапывая вековое древо, не соображая, что ежели свалят, то завтра без желудей останутся. Устояло дерево невзирая на свиные рыла.

И пришел к дубу один шустрый трибун по имени Катон и стал ножичком ковырять в коре дуба. Получилось: "Здесь был я". Потом зачеркнул слово "был" и написал: "Здесь буду я".

Известно, что "я" и "свинья" - это хорошая рифма для буриме. Но Катон этого не знал, он вообще был какой-то нерусский, с Карфагеном в голове. И вместо того чтобы стих нашел типа:

Я умнее, чем свинья, И копать не стану я, - взялся за рытье.

А поскольку сенатором был, позвал на помощь еще одного из фракции. Копнул тот и говорит:

- Ну, выроем и что делать будем?

- Посадим.

- Дык не примется. А ежели примется, то за нас с тобой. Не-е, я пошел.

Остался Катон опять один и со зла, что силенок не хватает, стал пуще прежнего ножиком корябать, дуб подтачивать. Увидала его из гнезда мама-пеночка и подумала, ласковая: "Чтоб у тебя руки отсохли. Помоги, Господи".

Услыхал мольбу пеночки Зевс и наслал порчу на чумового Катона. А там и вовсе - разразилась гроза небесная, и шарахнула молния по Катону и прошла через Катона в землю... Аминь.

Не стой в грозу под деревом.



Катон-Старший прославился тем, что одно время каждую свою речь в сенате заканчивал одной и той же фразой: "Карфаген должен быть разрушен".

Один тульский депутат возомнил себя сравнимой с Катоном величиной и все свои речи в Думе намерен теперь заканчивать одним и тем же заклинанием: "Губернатор свои речи в Думе намерен теперь заканчивать одним и тем же заклинанием: "Губернатор Стародубцев должен уйти в отставку".

Однако разница между тем Катоном и Сухорученковым велика есть. Римлянин был по-патрициански учтив и изыскан - говорил не "должен быть разрушен", а "Я все же полагаю, что Карфаген должен быть разрушен". Он полагал, он думал, и даже не просто Полагал, а "все же". Он был государственным мужем и знал цену слова, произнесенного с высокой кафедры, и руководили им соображения государственного порядка.

Что движет теми, кто за год с лишним до выборов губернатора уже встал в позу низкого старта, часто провоцирующую на вульгарный пендель? Я полагаю, что это - недержание мочи. Ну что вы, не мочи, конечно, а мочи, - ну знаете, есть такое выражение: мочи больше нет. Нет им больше мочи терпеть, когда место освободится. И потом, если бы выборы получились неурочными, резко снизились бы возможности варягов из Москвы и затаившихся пока местных новичков, - им просто некогда было бы "раскрутиться". И соответственно возросли бы шансы тех, кто здесь уже нашумел.

Только сдается мне, весь этот спектакль с рефреном по-древнеримски закончится современной песенкой: "Напрасные слова..." Потому что свалить действующего губернатора при помощи перочинного ножика - дело безнадежное, ибо не сам по себе он такой несокрушимый - неистребима его корневая система. Глубинная, таящаяся в сознании и подсознании народном, в котором Стародубцев ассоциируется с греющей самолюбие каждого здешностью, тульскостью, которая даже тусклостью своей нынешней если и отталкивает людей, то не дальше газетного киоска, где они могут взять "Тульские известия" и уяснить (хотя бы из интервью зам. губернатора Воропаева в номере за прошлую пятницу), что тусклость для большинства туляков была бы и вовсе теменью, если бы на месте Стародубцева красовалась какая-нибудь лучезарная личность, раздающая направо и налево все, что плохо лежит, потому что его специально так положили.

Стародубцев не бог и даже не полубог, и ограниченные центром возможности не всегда позволяют ему подкреплять популярные намерения принятием популярных решений. Собственно, в этом и есть самое уязвимое место администрации, куда противники и будут бить компроматом и просто уличным матом - по поводу несвоевременной выплаты авансов и получек, по поводу ветхого жилья, по поводу раздолбанного и разболтанного общественного транспорта, да по поводу всего, что могло бы быть лучше. А лучше может быть всё.

Например, мы сами могли бы быть лучше и не верить на слово новоявленным Катонам, не верить хотя бы потому, что при нынешней политике государства НИКАКОЙ губернатор не прыгнет выше путинской крыши. И в этом смысле, кстати, взаимоотношения президента и тульского губернатора выдержаны в традициях доверительности и прагматического согласия. Идеологически левый Стародубцев - экономически правый, т.е. прав: нужно выжимать сок из лимона, который на столе, а не из арбуза, который в Астрахани.

Другими словами, истинная подоплека политической сутолоки в Туле заключается, к сожалению, не в интересах области, а в области интересов. Она материальна, эта область, и недвижима. Пока недвижима, пока Стародубцев ее придерживает.

Геннадий Малеев.