«Вячеслав Дудка был награждён». Мысленно поставив точку в это место экрана, я залюбовался искрящейся серостью традиции. Но точка стремилась к оригинальности. Она посидела немного, давая понять всю чёрно-белую банальность фразы, и, не желая завершать очередную привычность, зацепив за себя глаза, поскакала через слова: «премией «Золотая колесница».

Слово «премия» показалось мне лишним, а сам заголовок устаревшим. Роди его редактор новостной ленты лет пять назад, было бы лучше. Сообщение о том, что «Вячеслав Дудка получил золотую колесницу» пришлось бы к месту, когда новоиспечённый глава региона начал погружать своё (тогда ещё недворянское) тело в Mercedes S-класса, запомнившийся региональному бюджету стоимостью, а мне деталью: при открывании двери электроника командовала «Fiat Lux!», изливая на землю перед «колесницей» свет (надо бы так будни Феба описывать, а я мелочусь с чиновником), чтобы губернаторские туфли не познакомились с какашкой.

Тогда, почти пять лет назад, всё только начиналось. Первый (ууух, как тянет написать «и последний») срок Вячеслава Дудки стартовал со свободного воздуха, материализовавшегося в лифте, где в меня, так сказать, пукнули свежестью.

Кажется, в апреле на седьмом этаже, атмосфера которого тогда ещё не была такой спёртой, в лифт зашли трое: двое больших людей и один гражданин России. Олег Татаринов и Максим Дударев о чём-то мило беседовали. Студент-первокурсник о чём-то думал.

И вдруг председатель областной Думы, обращаясь к начальнику её же аппарата, вырвал студента из размышлений: «У Дудки мозгов нет!». Некоторые очеловеченные ассоциации со словом дудка к тому моменту уже возникали, поэтому студенту ничего не оставалось, как подумать о нарождавшейся в регионе свободе, позволявшей одному большому человеку другому большому человеку про третьего большого человека в присутствии гражданина России резануть оскорблением.

На тот момент всего пару недель прошло с момента утверждения кандидатуры Вячеслава Дудки. Никто ещё не волновался. Общественность не возмущалась. Она позволяла себе покорно собраться в зале «ленинки», чтобы узреть заместителя полпреда в ЦФО, фамилию которого никто толком не знал, приехавшего исполнить федеральнозаконный пункт о «консультациях» с ней.

Депутаты тогда тоже не сильно напрягались. Ни один депутатский рот не смог сказать в микрофон «кто это?», хотя данный вопрос столь явственно витал в воздухе «белого дома», что смог вырваться на улицу, посредством регионального телевидения залететь в дома горожан и поселиться у них в мозге на несколько дней.

До тех пор, пока жители Тульской области не начали узнавать про многочисленные подробности жизнедеятельности губернатора (от несения олимпийского факела до игры на баяне), он оставался человеком с КБП, человеком Шипунова, что автоматически навешивало на него уважение. Вообще КБП тогда часто мелькало в новостях, ибо «кто это?» вынуждал губернатора вступать в связи с общественностью, рассказывая, устами ведущих про «главного инженера, первого зама генерального конструктора», показывая объективами камер его рядом с Владимиром Путиным во время визита в Тулу. Кажется, «экскурсовод по цехам КБП» - самая первая медиа-профессия Вячеслава Дудки.

Тогда я думал, что молодой человек (по сравнению с Василием Александровичем-то…), строго глядящий с единственной официальной чёрно-белой фотографии, доцент ТулГУ, оружейник – в общем, лапочка-дочка, – для Тулы идеальная кандидатура.

Но время шло. Судьба веселилась над большинством из тех, кто ехал в апреле 2005 года в лифте. Они сталкивались ею с губернатором в разных позах. Максим Дударев чуть не сел, Олег Татаринов чуть не лёг, Вячеслав Дудка чуть не стал… да кем он только чуть не стал по предречению «Тульских PRяников», постоянно сватавших его куда-то на федеральный уровень, и оказавшихся никудышным брачным агентством.

Зато без всяких предсказаний (и кажется при отсутствии здравого смысла) губернатор становился «Лидером российской экономики» (интересно у «Газпрома» есть такое звание?), «Человеком года» (Путин был на отдыхе?), потомственным дворянином (нужны комментарии?). Он «укреплял духовность», «развивал олимпийское движение», «взаимодействовал с ФСБ», «служил Отечеству», а также «Родине и Отечеству», и за каждый свой полезный труд получал по медальке или орденку.

И пока холуи ночами дырявили губернаторский пиджак, добиваясь соответствия брежневскому кителю маршала Союза, я всё думал, что Вячеслав Дудка не знает о многочисленных награждениях, ведь если он пребывал бы в сознании, в который раз пожимая склизскую руку очередного подобострастного председателя новой общественной академии с собственными орденками, – его психологическая инфляция достигла бы небывалых размеров, что привело бы к дефолту – окончательному отказу мозга платить по долгам совести. Поэтому я уверен (до сих пор), что губернатор Дудка попросту отключается, когда что-то блестящее получает на лапу для прицепления на грудь. Считаю, что он затыкает и уши, чтобы не слышать постоянного «Слааавься…». Единственное, что не во власти его сознания – тактильные ощущения (хотел бы я посмотреть на ягодицы губернатора. Уверен, они должны быть отполированы).

И тут уж нельзя не вспомнить о журналистах – людях, по определению наделённых способностями бога и рассола – заставлять прозреть и отрезвить, обладающих боговым же пофигизмом – не взирать на чины, за время губернаторства Дудки как-то повымиравних. Это сначала они (получившие моральное наследство от Василия Стародубцева, про которого писали, чего хотели) изгалялись на всякий лад над омонимностью слова дудка. И так дудку склоняли, и сяк, и все названия духовых вспоминали, и деревянных, и медных (на «PRяниках» какое-то время был популярен эвфемизм «саксофон»). И пересклоняли. Уже скучно как-то сейчас читать любые намёки на дудку, как на человека, а не музыкальный инструмент – обрыдло.

К настоящему моменту большинство журналистов самоответили на вопрос «с кем мы, мастера литературы», что порождает вопрос «где вы, мастера литературы?». «На седьмом этаже за семь часов счастья…»

Поскучнела Дума. Вернее привелась в соответствие с федеральным законодательством. Даже Владислав Сухорученков не ходит на заседания с гигантскими плакатами. Единственная надежда на весёлость – внимательно слушать Игоря Панченко. Впрочем, он, конечно, в этом плане не чета Олегу Татаринову.

Дума же пооднозначнела. Последние публичные оппоненты Олег Лукичёв и Владимир Тимаков вылетели из кресел, причём сразу на улицу. «Единую Россию» подмяли давно уж, «Справедливая Россия» против губернатора – ни-ни (ибо усатый враг Артемия Лебедева – большой друг Вячеслава Дудки), а коммунистам на рефлекторные действия организма при вранье плевать – они и так красные.

Зато Вячеслав Дудка позаботился о молодёжи. Вернее, она о нём. У губернатора Тульской области появился собственный клуб, говорящий мне с маек: «Действуй!». И ладно бы загородный какой-нибудь (праздники отмечать) или по интересам (на мотоциклах гонять). Нет. Просто клуб его имени, вернее должности, или всё-таки имени: на майках-то свето-теневой Дудка (похожий стилистически на Владимира Путина и Рамзана Кадырова, а по сути – на Анатолия Кашпировского).

Раздражает ли меня Вячеслав Дудка лично? Да. Лично он лично меня. Во-первых, тем, что Word не автозаменяет первую букву «д» заглавной литерой. Во-вторых, тем, что из-за него многие уважаемые люди в Тульском госуниверситете вынуждены прогибаться под тяжестью административного давления, в хруст ломая свои принципы, в противоположные стороны вертя устоявшиеся взгляды, когда читают «чёрные списки» персон нон-грата. В-третьих, тем, что этот шарик надувается собственно согражданами.

По большому счёту, уже не важно, как мы простимся с Вячеславом Дудкой.

Сядет ли он (как отличник), станет ли (кем-нибудь) – уже всё равно. Мы сами вовремя его не лопнули.

P.S. Прочитав про «Золотую колесницу», позвонил другу. Обрадовать.

Обрадовал. Узнав, за что получается эта повозка, он сквозь всхлипывания и пересмешки, гогоча в телефон, попросил меня высунуть взгляд в окно до ближайшей дорожной ямы.

Взгляд, недолго блуждая по ночному асфальту, уткнулся в зияющую дыру. Мы с ямой немного посмотрели друг на друга. Мне показалось, что она саркастически улыбнулась. «Грустно…» - сказал я в трубку. «Да!» - ответил друг.

 Джон Уотсон