Завтра суд должен принять решение по судьбе мальчика и назвать его усыновителя.
Накануне президенту доложили, что за маленького Матвея, который едва не погиб в Тульском роддоме, идет борьба за право усыновления.
“Вот это и есть проявление подлинной русской духовности”, – скажут одни.
“Нет здесь никакой особой духовности, а лишь голый расчет”, – возразят им другие.
С первой точкой зрения нельзя согласиться, потому что Россия занимает первое место в мире по числу сирот ( на каждые 10 тысяч детей). Со второй – тоже можно спорить, потому что всех без исключения усыновителей нельзя чесать под одну гребенку. Люди, на самом деле, разные.
Когда власть взяла курс на ликвидацию системы детских домов и развитие института приемной семьи, усыновителей начали поощрять на государственном уровне: выделять пособия, жилье, льготы. В принципе, решение верное и справедливое. Правда, оно подтолкнуло процесс появления профессиональных многодетных усыновительниц.
Наталья Сарганова, которая воспитала 38 приемных детей, пример не совсем типичный, поскольку она начала заниматься усыновлением давно и вне зависимости от политики государства на поддержку приемных семей. Оставим оценку ее материнских качеств за скобками. В конце концов, от нее этого и не требовалось. Уже достаточно того, что она одна заменила собой целый детский дом. Она и на этот раз готова была взять на воспитание Матвейку. Наверное, потому, что воспитание приемных детей – ее профессия и призвание.
Еще одна претендентка на усыновление – Наталья Тупякова, приехавшая в Москву из Сибири. Мы уже писали о том, что у нее, помимо собственного ребенка, двое приемных, причем оба инвалиды. Ее поставили второй в очередь на усыновление по формальным основаниям: отсутствие надлежащих условий (съемная “трешка” в Москве и нерегулярный заработок). Наверняка усыновление третьего ребенка открывает возможность Наталье Тупяковой получить квартиру в столице. А почему бы и нет? Не хочется в это верить, но, по рассказам людей, которые профессионально сталкиваются с семьями усыновителей, это весьма серьезный мотив.
Более того, в Туле уже есть семейные династии, когда взрослые дочери из таких семей также после рождения своих детей становятся усыновительницами чужих. Да, это нелегкий хлеб, но на пособия и льготы, которые платит государство, можно прожить.Об этом мало говорят и пишут (наверное, потому, что стыдно выворачивать русскую душу наизнанку).
О третьей и формально главной претендентке, Светлане, мало чего известно. Трое детей, обеспеченная семья. По оценке комиссии, она в наибольшей степени удовлетворяет формальным критериям. Каковы мотивы у Светланы, мы не знаем, но, скорее всего, они вполне материальны и осязаемы.
По большому счету, Матвей всего лишь орудие в руках усыновительниц, общественников, чиновников. Каждая из этих групп преследует совершенно конкретные цели, которые, на самом деле мало учитывают то, что покалеченный малыш – это не орудие и не игрушка, а маленький и беспомощный человек, который, скорее всего, уже никогда не будет счастлив так, как большинство его сверстников.
И здесь трудно не согласиться с мнением, высказанным по ситуации в “Новой газете”: “Если заглянуть чуть-чуть в будущее, можно легко себе представить, с кем единственным и родным мог бы по-настоящему разделить свое горе Матвей, про кого он хотел бы знать, что он его не предал, не бросил, в чьи колени он мог бы плакать после каждого курса реабилитации (а их ему предстоит очень и очень много), с кем вместе он мог бы разделить горькую память о пережитой трагедии. Да, с мамой. И если бы силы и средства, эмоции и аргументы, которые теперь тратятся в споре одной приемной мамы с другой, были бы потрачены на психологическую и материальную помощь 20-летней Кате, – жизнь Матвея, вполне возможно, имела бы какое-то совершенно другое направление. Но Катю как-то легко сбросили со счетов”...
Все комментарии...
Я не понимаю, почему статья о матерях - усыновительницах? Они все - матери-одиночки? У мальчика есть папа, бабушки-дедушки?