Молодой литературовед впервые рассказал о книге, которую пишет уже несколько лет.
Литературный критик Лев Данилкин пишет ни много ни мало, а биографию Владимира Ленина для серии ЖЗЛ, которую вот уже несколько десятков лет издает “Молодая Гвардия”. Взяться за эту работу сегодня, на мой взгляд, мог бы либо великий безумец, либо слишком самоуверенный писатель. Ни на того, ни на другого Лев Данилкин вовсе не похож. К тому же он и сам пока не уверен, что в конечном счете получится из его замысла.
Впервые обкатать тему на публике 41-летний Лев Данилкин решил в Ясной Поляне, в рамках “Несистематического курса литературы для всех желающих”.
Он вовсе не ожидал, что на его лекцию в такой консервативной провинции, как Тула, пришли “не полтора человека”, а сто. Причем значительная часть зала состояла из молодых людей, не отягощенных советским опытом прочтения классика марксизма-ленинизма и вождя мирового пролетариата.
Льва Данилкина Ленин интересует не столько как мыслитель и политик, а как литератор. Кстати, именно эту профессию Владимир Ильич заявлял в анкетах (даже после революции) как род основной своей деятельности. Наверное, потому что в России поэт больше чем поэт, а писатель, стало быть, больше чем писатель.
Лектор начал с того, что подчеркнул идеологическую связь Ленина с Толстым. По его мнению, яснополянский мыслитель дал Ленину ключ к превращению чистого западного марксизма в русский ленинизм.
Весьма точным, на мой взгляд, выглядит характеристика Львом Данилкиным РСДРП как партии литераторов. Причем Ленин был не самым блестящим публицистом и оратором по сравнению, например, с Георгием Плехановым, Львом Троцким и Григорием Зиновьевым. Однако именно он в конечном счете возглавил и партию, и первое советское правительство.
Вряд ли можно объяснить это стечением обстоятельств или ленинским вероломством, которое выразилось в том, что Ленин проявил себя как настоящий мастер внутрипартийного раскола (“чтобы объединиться, надо сначала размежеваться”). А именно так объяснил Лев Данилкин победу Ленина во внутрипартийной борьбе.
Скорее куда более убедительным выглядит его объяснение ленинского успеха умением говорить с народом на его же языке. И здесь невольно вспоминается железобетонная идеологическая формула советских времен: “Прост, как правда”. Но и она вряд ли является исчерпывающей.
Ленинский стиль пытался сформулировать Борис Пастернак в “Высокой болезни”:
Он был как выпад на рапире.
Гонясь за высказанным вслед,
Он гнул свое, пиджак топыря
И пяля передки штиблет.
Слова могли быть о мазуте,
Но корпуса его изгиб
Дышал полетом голой сути,
Прорвавшей глупый слой лузги.
И эта голая картавость
Отчитывалась вслух во всем,
Что кровью былей начерталось:
Он был их звуковым лицом.
Когда он обращался к фактам,
То знал, что, полоща им рот
Его голосовым экстрактом,
Сквозь них история орёт.
И вот, хоть и без панибратства,
Но и вольней, чем перед кем,
Всегда готовый к ней придраться,
Лишь с ней он был накоротке.
Столетий завистью завистлив,
Ревнив их ревностью одной,
Он управлял теченьем мыслей
И только потому - страной.
С этой характеристикой великого поэта можно спорить, и наверняка найдутся аргументы против, однако невозможно опровергнуть исторические факты (хотя всегда будут попытки их переосмыслить заново) о значении ленинского стиля для судеб страны.
Данилкин не боится переосмыслить всю лениниану, показать другого, совершенно доселе неизвестного нам Ленина. Хотя, как справедливо заметил Дмитрий Быков в своей книге из серии ЖЗЛ о Борисе Пастернаке, Ленин в стихах и в литературе ни у кого не получился. Ни у его апологетов, ни у противников.
Завершая встречу с туляками Лев Данилкин заявил, что это первое и, наверное, последнее выступление с лекцией о Ленине. Может быть, на родине Толстого он почувствовал, насколько серьезен и ответственен его замысел…
Сергей Тульский
Источник
Все комментарии...
Он вовсе не ожидал, что на его лекцию в такой консервативной провинции, как Тула, пришли “не полтора человека”, а сто.
_____________________________________________________
И все Львы Данилкины?