На днях в клубе “Типография” побывал известный телеведущий, ученый и преподаватель “вышки” (Высшей школы экономики) Сергей Медведев, который выступил с лекцией “Страна непуганых заборов”.
Заборы, как и русская “заборность” (в противовес русской соборности), – это наша национальная скрепа. С их помощью общество и власть реализуют свою сущность. Власть отделяется от нас заборами – и мы друг от друга тоже. Поэтому заборы у нас везде и повсюду. Даже на кладбищах и в собственных домах (эту роль выполняют металлические двери и несколько видов оконных штор).
На мой взгляд, заборы существуют прежде всего в нашем общественном сознании. Поэтому мне был особенно близок тезис современного американского философа японца Френсиса Фукуямы о социальном капитале и уровне доверия в обществе, который процитировал лектор. По сравнению с советским прошлым в путинской России уровень доверия упал до предельно низкого уровня.
После лекции задал Сергею Медведеву несколько вопросов и получил на них ответы:
– В своей лекции вы объяснили, почему в очередной раз провалилась попытка модернизации в России, а теперь расскажите, какой позитив, где выход. Или мы вынуждены постоянно возвращаться к заборам?
– Вы совершенно правы насчет падения уровня доверия в обществе. Оно фиксируется серьезными социологическими исследованиями. Очень мало в мире стран, где настолько тотально низок уровень доверия между людьми и социального каптала. Кстати, русский человек выносит это и за рубеж. В эмигрантской среде русских происходит то же самое. Там тоже нет солидарности и взаимопомощи. Это отчасти является последствием рабского существования. Но почему вы считаете, что обязательно должен быть какой-нибудь позитив? На макроуровне все понятно. Все, что сегодня происходит в России, описано еще в “Философических письмах” Петра Чаадаева. Мы периодически сваливаемся во внеисторическое существование.
Но при этом, повторяя эти циклы, Россия выходит на новую гегелевскую спираль, мы оказываемся все же в другой точке, более высокой. В ней вырабатывается некий социальный капитал. Мы же еще не в 37-й год вернулись? За минувшие 15–20 лет произошло возвращение к матрице русской истории, но, мне кажется, есть надежда на появление островков нормальности (и моя лекция в Туле тому подтверждение). Когда уровень океана безумия начнет опускаться, эти островки останутся. Но никаких рецептов по выходу из сложившейся ситуации дать не могу.
У меня есть интуиция, что мы является свидетелями заключительного цикла распада Российской империи, который продолжается сто лет и все никак не может закончиться. В XX веке ушли все большие империи. А Россия внутри себя устроена как империя. Мне кажется, это последний цикл. В этом смысле Путин – завершитель (хотя он сам того не понимает) развала Российской империи. Например, мы своими руками уже отрезали Украину. Это произошло раньше, чем должно бы было быть. Но правители ускорили это событие. То же самое, наверное, произойдет с Белоруссией. Весь вопрос: когда именно это произойдет? Но Российская империя не переживет Путина. Это я точно знаю.
– Вы работаете со студентами уже давно и как оцениваете уровень нынешнего гуманитарного знания. Он растет или катастрофически снижается?
– В целом катастрофически снижается. Есть процентов десять студентов благодаря отбору. Они владеют культурой вопрошания, культурой исторического знания. Остальные девяносто – демонстрируют катастрофический уровень упадка (по сравнению с советским поколением).
– Это последствие ЕГЭ или глобальная проблема?
– Это глобально. Последствие постмодерна, интернет-потоков, заката книжной культуры. Это большой упадок общего гуманитарного знания. Оно стало специализированным. Нет желания много читать и смотреть.
– Соответственно, растет уровень конформизма среди молодых людей?
– Жертвой процесса является критическое мышление. Люди воспринимают только релевантную информацию, то есть ту, которая комфортна, и ту, которая им потребуется для успешной жизни.
Отсутствие культуры критики – самое сложное. Мы выросли в советское время. Но даже из-под советского спуда каким-то образом удалось вынести жажду недоверия, культуру вопрошания. Когда в вуз приходят вчерашние школьники, я наблюдаю отсутствие даже фонового знания.
У европейских студентов это встречается реже, хотя я больше работаю со старшекурсниками. Там свои шоры есть. Но там и больше критического мышления.
Все комментарии...
В Высшей школе экономики любят рассказывать, что постановление о ее создании в ноябре 1992 года — один из последних документов, подписанных Егором Гайдаром на посту главы правительства. ВШЭ «долго была любимой игрушкой либералов, стоящих у руля» Отцы-основатели вуза так или иначе имели в 1990-е годы отношение к власти. Научный руководитель ВШЭ Евгений Ясин — бывший министр экономики, ординарный профессор Яков Уринсон и президент вуза Александр Шохин работали вице-премьерами