Г О Л Г О Ф А (глава9)

/ …НЕ ОКЛИКАЙТЕ МЕНЯ ПО ИМЕНИ…/
Повесть.

…подал руку, когда вы поскользнулись,
помог войти в троллейбус, заглядывал в
книгу, которую вы читали в метро, шел
рядом по тротуару… Узнали?.. Но не
окликайте меня по имени, может быть,
это вы…
Удачи!
Шныряя тяжелой машиной по безграничным весенним колдобинам, разбрызгивая холодные лужи коричневой грязи, Гена подвез нас к нашему пятиэтажному кубу, и когда мы уже выходили, сообщил:
- Сразу к шефу…
- Слушаю, сэр…
Люся в приемной почему-то даже вскочила открыть нам дверь в кабинет главного.
Я пропустил Женю вперед. Она вплыла. Я вошел следом. В кресле у стола главного сидел мой друг Ренька Туманов, пресс-секретарь губернатора.
Он уловил мое удивление и усмехнулся:
- Уволят, уволят…После похорон.
- После похорон всех уволят, - сказал я ему в тон.
Туманов и всегда то мягкий, деликатный человек, сегодня выглядел вообще очень неуверенно.
Зато шеф был даже боле, чем всегда, вылощенным, выглаженным и собранным. В глазах ни искорки. Худое носатое лицо презрительно. Я всегда подозревал, что он гримируется по утрам, чтобы сохранять моложавость. Теперь мне это было абсолютно ясно .
- Вы, наверное, уже слышали, что у нас трагедия? - Заговорил шеф голосом Фантомаса. Мы с Женькой согласно кивнули. - При трагических обстоятельствах погибли наши товарищи: старший корреспондент Лев Бредихин и Клейм Абрамович Иванов. Разразилось стихийное бедствие - пожар, и они не смогли выбраться из горящего дома в районе села Даромово.
Я подумал, что для такого сообщения вряд ли стоило посылать за нами машину, как не стоило и вдаваться в особую патетику. Относительно патетики я понял сразу: это он репетирует какую-то речь. А по поводу срочности вызова, что-нибудь наверняка будет еще сказано…
И это "что-нибудь" озвучил Реональд Туманов, Оно оказалось таким:
- Вам там… Все знакомо… Короче, надо срочно заказать гробы и привезти останки сюда… Ну, и… все остальное организовать. Мы решили поручить это вам.
- А у областной администрации это сделать некому? Клейм как-никак номенклатура губернатора.
- Там все, что надо, уже делается, - сказал Ренька. - Мне поручено найти человека, которому будет поручено… От редакции должен быть человек. Бредихин… Как бы это сказать… И Клейм тоже в штате состоял всего три часа. … Ну, считается, что это другой уровень. Ну, поминки там и все такое.
- Какое финансирование, точнее, где деньги? Что уже сделано? Чем занимается наш завхоз? Будет или нет отпеванье? Где поминки? Кто платит? Где будут выставлены гробы для прощания масс?
- Каких масс? - спросил главный, удивленный так, словно никогда никого не хоронил.
- Людских масс. "В Колонном зале положили его на пять ночей и дней."
- Кого положить в колонном зале? Заколоченные гробы? Там пепел кое-какой собрали да кирпичей насовали для веса.
- Где лежит мошна с деньгой?
- В кармане у завхоза.
- Нам надо пять минут на совещание.
- Совещайтесь. Кто мешает?
- Вы, - сказал я, вставая.
- Мне уйти?
- Лучше мы…
- Не долго только, - сказал Реональд Туманов. - Мне надо бежать…
Я предполагал, что ему много чего "надо". Но мы то тоже нуждались кое в чем. В общем, наша достоевщина продолжалась. У Жени в комнате нам совещаться не следовало - они там работали вдвоем. И невозможно было закрыться. И всегда кто-то мог зайти без уведомления…
- Какое-то извращение судьбы, - сказал я то, что думал, когда вошли ко мне в кабинет.
- Не преувеличивай…Все не так мрачно, как ты думаешь. Кроме того только, что нам поручили похоронить два трупа.
- Я хотел бы знать, как мы это будем делать.
Она села напротив меня, как всегда при необходимости подумать, закрыла глаза, потерлась широким лбом о ладонь. Светлые кудряшки заиграли у нее между пальцами. Я опять залюбовался ею.
- Я сейчас позвоню Польди и в свете ваших исключительно дружеских отношений попрошу ее заняться поминками. Надо бы еще кого-то…
- Я всегда знал, что ты у меня почти гений…Но как быть с отпуском?
- Почему я ",,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,почти" гений?
- Хорошо. Я всегда знал, что ты полная гениальша.
- Знаем мы, кто у нас тут геналий. Давай, гениалий, похороним Левку, а потом решим с отдыхом.
- Я подчиняюсь не вам, мадемуазель, а суровой действительности, все равно не отвертишься.
- Что говорил Абрам Наумович Варшавский?- вспомнила она одну мою байку.
- Он говорил: "Если тебе поручили дело, докажи, что делать его не надо."
- Это исключается.
- "Если тебе поручили дело, докажи, что делать его должен не ты."
- Этот маневр нам не удался. Что остается?
- "Взяться и исполнить на высшем уровне." Я иду к Вараве. Она все умеет, все знает. А также, я уверен, с удовольствием примет участие благородном деле …
- Мы поссоримся.
- Я хотел сказать, и т.д. и др. и пр.
- Мимоходом зайди к завхозу. Он тоже все знает. Кавторан все же как-никак.
Оказалось, в этом деле все просто искали друг друга. Варава ждала, когда ей кто-нибудь даст поручение заняться поминками. У завхоза все было готово с заказом могил и венков. Гробы делал жилотдел администрации. Пока мы с Варавой снимали его волнения по поводу подготовки поминок, явилась Польди, за которой Женя отправляла машину. Кавторан как открыл рот при виде нее, так, и забыл, как говорится, его закрыть.. Польди превратилась теперь в блондинку. Этого требовали кожаные штаники и черный свитер, отказанные Женей. Она скромно, но с достоинством подала всем ручку с хорошим маникюром. Кавторан держал это счастье в своих лапищах ровно столько, сколько потребовалось Польди, чтобы понять, развить и закрепить ситуацию. Варава сделала восхищенные глаза. И они с таким знанием принялись обсуждать дело, по поводу которого собрались, что я понял: мое участие здесь лишнее. Когда я уходил, Кавторан выскочил следом.
- Слушай… Она что, сестра Евгении?
- Может быть… Не знаю…Спросите…
- Как думаешь она отреагирует…Ну…там…- Он показал руками какую-то замысловатую фигуру.
- С вашим "нутом" не надо спешить, - посоветовал я, стараясь одновременно и не спугнуть его и не вселить излишнюю наглость. - Но особо задерживаться, мне кажется, тоже не стоит. Вас ли учить…
- Она хоть занята, не знаешь?
- Не знаю. Но вы не выясняйте этот вопрос. Можно все испортить. Уверенность и напор, я думаю, решат все.
- Спасибо, друг…- Кавторан схватил и сжал мою руку словно тисками.
Я понял, что "УЧАСТЬ его была решена".

За полчаса с помощью телефона я связал все разрозненные концы в один контролируемый узел и пошел докладывать начальству о проделанной работе. Однако, начальство к тому времени уже смылось. Куда? Люся в ответ только пожала плечами.
Я знал, что контролировать надо даже морковку, если она у тебя посеяна. Поэтому быстренько создал на мониторе табличку и занялся тем, что звонил и заполнял ее данными: "кто, что, где, когда". После второго моего звонка по кругу фигуранты таблицы уловили точку притяжения, запомнили мой телефон, и понеслись звонки согласований, увязок, консультаций и информаций.
Я стал главным специалистом редакции по похоронам вообще и по похоронам Бредихина с Ивановым в частности. Все время меня подмывало спросить самого себя, чем это я здесь занимаюсь, и почему этим занимаюсь именно я? Это можно было допустить разве что в качестве какой-то изуверски изощренной мести им обоим… Но возникали и кое-какие банальные мыслишки посерьезнее. Например, о том, что смерть равняет мудрецов и дураков, христиан и мусульман, чернокожих и белокожих, друзей и врагов… И коммунизм со своим воинствующим атеизмом, мог, например, быть спасителем человечества на земле, потому что он не давал людям ни ада ни рая, и не позволял надеяться на загробное прощение во имя которого подчас приветствуется даже убийство "неверных" на земле. Материализм говорил просто: живи здесь и не надейся.
Цени жизнь.
А в принципе все было объяснимо. Я занимался этим делом, потому что был неплохой машиной, которой стоило лишь задать программу и нажать "пуск", чтобы получить желаемый результат. Только и всего. Мы, в конце концов, и отличаемся то один от другого всего лишь количеством и качеством программ, которые способны усвоить и выполнить. Мне, как машине, задачу несколько усложнили. Дали задание и включили "пуск". Программу должен был составить я сам. Выполнить ее - тоже. Вот и все. В качестве самосохранения я отключился от всего остального, и выполнял одну задачу. Я не делал это упрямо. Я не делал это тупо. Я выполнял задачу
сосредоточенно. Может быть, сосредоточенность оставалась в данный момент моим последним и единственным человеческим качеством.

Редакция между тем работала. Сдавались последние материалы завтрашнего номера. Слава Богу, меня это не касалось. Но пришел ответсек.
Полгода назад, после перенесенного инсульта, он бросил пить, и теперь был зол на весь мир.
Как только он переступил порог, волоча свою непослушную ногу, я вывел на монитор свою табличку с данными по похоронам, показал:
- Вот все, что вас интересует.
Он посмотрел на таблицу, сразу понял мою систему, покрутил усики. Они у него были седые и настолько короткие, что казалось, он их не крутит, а выщипывает.
- Слушай… - сказал, - я уверен, что их и без нас обязательно похоронят.
- Более или менее это так… - сказал я и вылупил глаза, изображая бюрократа.
- Более ил менее… Эта б… поднялась и смылась, а номер надо сдавать.
- Номер более или менее готов?
- На первой полосе репортаж о пуске четвертого энергоблока. Во-первых, это репортаж Бредихина. Во-вторых, там через строчку: "Калаганов… Калганов… Калганов…"
- Это серьезно… - сказал я. - А ко мне-то почему?
- За советом.
- Более или менее ясно. Но остается "почему"?
- Потому что ты в случае чего от своих слов не откажешься.
Мужика было жаль. Задолбан. Тоже, может быть, ждет увольнения.
- Советы выслушивают…
- …а выполнять не обязательно… С твоего позволения я сориентируюсь.
- Тогда все просто. Даем пару строк о том, что это последний Левкин репортаж. А Калганова не будем трогать. Его роль в строительстве блока всем известна.
- Все. - Сказал он удовлетворенно. - Полоса готова. Если будут с меня сдирать штаны для порки, скажу, что это ты распорядился.
- Клянусь, что сниму необходимое сам и встану рядом с тобой! Хочешь, надпишу это на полосе жирным фломастером?
- Хочу. Мне уже остоедренило все брать под свою ответственность.
- Некролог даем?
- Целых два, б-блин, даем. Скоро вся газета будет из одних некрологов состоять.
- Не дай Господь.

Тут он, бедный, снялся и уволок свою непослушную ногу к макетам, фотографиям и недочитанной белиберде коллег из так называемого творческого состава редакции. Он был хороший парень и хороший ответсек. Вряд ли ему так уж сильно требовался мой совет, но хоть какую-то поддержку иметь хотелось. А может быть, ему хотелось просто потрепаться, а может быть и моя табличка, вернее то, что в нее внесено, его тоже интересовала, как третье лицо в редакции. Господь с ним.
Меня дожимали звонки с просьбой "сообщить подробности происшествия". Сначала Люся переключала на меня вал звонков только на эту тему, а после визита ответсека стала футболить все вопросы к редакции, на которые сама не могла или не хотела отвечать. Я объяснял желающим свое видение проблем, если считал это возможным. И все время задавал себе вопрос, на кой ляд мне все это скинулось? Ответа на сей вопросец не было. Кроме разве что сравнения самого себя с компьютером.
Когда привезли уже забитые гробы, они оказались не дорогими и одинаковыми, как близнецы. У помолодевшего, ликующего Кавторана были уже готовы и портреты погибших, и траурные ленты, и свечи, и сосновые ветки и венки. Его женская похоронная команда, в которую переметнулась и Женечка, работала спокойно, уверенно и решительно. Единственное, о чем они меня спросили - где поставить гробы? Я посоветовал расположить их в холле дальнего блока редакции, чтобы не каждый посетитель страдал нашими страданиями.
Прибежала встревоженная Люся.
- Там следователь! Можно его направить к вам?
- Давай! - В тон ей изобразил я испуг.
Через две минуты ко мне постучались. Вошел вылощенный, выглаженный,
начищенный до блеска, уверенный в себе человек, который всего несколько дней назад носил не стираную рубаху, не чищеные ботинки, не глаженые брюки и все остальные сто тысяч "не". Мелькнула мысль, куда я его сейчас пошлю.
- Не надо меня выгонять с порога … - сказал этот пижон, пристраивая на вешалке пальто и шляпу. Белейший шарф остался на его тонкой шее, которую мне тогда надо было свернуть. - Давайте так. Вы даете абсолютно точные ответы на мои вопросы. Баз всякой самодеятельности. Это нужно не мне, а вам с Евгенией. Дело значительно серьезнее, чем вам кажется.
Все равно его надо было выгнать. Ноя не выгнал. Мне надо было допросить его самого. Он достал блокнот. Я уголком глаза увидел, что там по порядку записаны вопросы. Это облегчало мне задачу.
Еще более облегчил задачу телефонный звонок.
- Из Москвы. " Криминальные вести". Соединить? - спросила Люся.
- А что поделаешь…
Я подробно рассказывал о нашей беде, делая в некоторых наиболее интересных для меня местах, паузы, чтобы проконсультироваться с моим гостем. Напуганный тем, что попадает, куда не положено, он сначала замахал руками, нет-нет-нет… Я, прикрыв трубку, объяснил, что его задача только консультировать меня. Источника у меня не потребуют. А если потребуют, зуб даю, что не раскрою. Этого требуют журналистская этика и закон о СМИ. Таким образом, мы с "Вестями" узнали все, что хотели. Я - больше. Они - меньше, но все равно не мало.
Как только я положил трубку, она замурлыкала, призывая меня к каким-то новым делам.
- Слушаю…
Звонил главбух избирательного штаба. Он на секунду раньше, чем я бы послал его по матушке, сказал:
- Ты меня не посылай. А выслушай. Ты знаешь, что Эфэр умер?
- Как? Почему?
- Не знаю почему. Два часа назад. Пришел домой. Принял лекарство. Лег и умер. Жена смотрела и радовалась, что мужик спит. Сколько он там спал, никто не знает.
- Вы знаете, что я занят двойными похоронами?
- Это я знаю, но ты все-таки как-нибудь прими участие.
- А что говорят врачи?
- Ничего вразумительного. Я тебе скажу. Рядом с его кроватью растолкли стеклянную трубочку из-под нитроглицерина. Таблетки, конечно, могли испариться. Но я думаю…
- Не надо думать.
- Не буду. Но от этого ничего не меняется.
- Он уволился?
- Да. Он не мог простить, что с ним так по-свински поступили.
- Все. Будь здоров.
- Взаимно.
После этого я немного посидел молча, потом сказал своему сыщику:
- Давайте ваш вопросник. Я дам ответы в письменном виде. Так получится быстрее. У меня абсолютно нет времени.
- Мне надо писать протокол допроса, - возразил он.
- Перепишете после… Вы знаете, что у нас еще один труп? Там тоже ваши сотрудники занимаются?
- Нет, насколько мне известно.
- Давайте ваши вопросы. Они у вас в блокноте.
Он нехотя дал мне свой блокнот. Я сразу увидел вопрос об алиби, где был, что делал тогда-то и тогда-то, и дал ему телефон своего лучшего друга Павла, владельца синей " Нивы". И пока я корпел над ответами на другие вопросы, мой отглаженный детектив убедился в наличии у нас с Женей почти абсолютного алиби. Они с Павлом договорились встретиться. А я подал готовый протокол. Пока мы всем этим занимались, скопилось множеств других желающих пообщаться со мной. Несколько раз заглядывала в дверь Люся и еще какие-то посторонние люди. Телефонная лавина обрушилась сразу, как только мой провод снова освободился. К себе я никого не пускал. " Занят".
Переписанный протокол он дал мне подписать во время разговора. Нечего говорить, что я эти беседы немножко подогревал, чтобы дольше длились.
Я "освободился" когда детектив собрался уходить.
- Все в норме. - Сказал он. - Поверьте, я искренне доволен, что все обстоит именно так, как это изложено в протоколе.
- Рад за вас.
Он хотел пожать мне руку, но я этого не захотел. Несправедливо, в сущности. Он же стремился нам помочь… А впрочем у этих ребят никогда не поймешь: помочь они тебе хотят или утопить, тебе они хотят помочь или еще кому-то.
- Вероятно, нам еще придется встретиться. - Сказал он, натягивая перчатки на бледные руки. Интересно, они у него остались потными или нет в связи с тем, что помылся и надел чистое белье,?.. Но из-за удовольствия знать это, все же не стоило пожимать руку. Она ведь может оказаться такой же потной, как и прежде.
- Если понадоблюсь, всегда к услугам. - Сказал я.
Он козырнул и вышел.
Мне было теперь чихать на него. Я понял, что ему надо не топить, а вытаскивать. Сам он на такой шаг вряд ли осмелится. Значит, за ним стоит кто-то или что-то более значительное, кому или чему не хочется рвать нам нервы. Мне пока этого достаточно. " Кто, где, когда и за что?" - разберемся после.
По-хорошему то мне полагалось бы съездить к Эрэфу, принести соболезнование вдове. Но душа протестовала. Я уже был через край сыт покойниками и всякими замогильными делами.